"Проработав чуть меньше года водной компании, я пришла к выводу, что мои коллеги-программисты не идиоты, а такие же сограждане, страдающие, однако, различными видами аутизма.
Если прибегнуть к специальной терминологии, аутизм моих коллег выражается в слабых формах «первазивных нарушений развития» или «дисфункций сенсорной интеграции». В последнее время в СМИ активно муссируется одна из таких форм, синдром Аспергера. Людей с подобным диагнозом называют «продуктивными» аутистами, поскольку они способны более или менее успешно взаимодействовать с миром. Некоторые считают продуктивный аутизм модной болезнью. Это неверно. Это не болезнь, а нарушение. Большинство продуктивных аутистов не любят, когда к ним обращаются снисходительно, и ценят свое нарушение. Для них это не клеймо жертвы, а характеристика собственной личности. Вероятнее всего, самый общий способ проникнуть в мир продуктивного аутиста — считать все стимулы, оказывающие воздействие на человеческий организм, не вводом сенсорных данных, а информационной бомбардировкой. Большинство людей способны отсеивать ежедневную избыточную информацию, не задумываясь, но для программиста с аутичным поведением (мы давно называем таких людей «нердами», так не будем стесняться этого слова) или нерда объятие равносильно тому, как если бы вам в ухо продудели морской дудкой и попали прямо в центральную нервную систему. Если вы обнимаете нерда, его организм испытывает невыносимые перегрузки. Прикосновения вызывают у них шок и отвращение. Приведу пример из личной жизни.
У аутистов наблюдаются некоторые проблемы с сенсорными входами, нередко со звуковым. Так, мой парень, Итан, производит впечатление нейротипичного человека, но и у него проявляется специфический вариант аутизма, а именно гиперчувствительность. Его выводит из себя определенный диапазон звуковых частот. Если я нахожусь в ванной за закрытой дверью, а он в комнате смотрит по телевизору борцовский развлекательный марафон на максимальной громкости, стоит мне подрезать один-единственный ноготь на ноге обычными щипчиками, его нервная система начинает перегружаться. Итан кричит на меня: «Убери этот мерзкий звук!» Другой пример: Итан не может заснуть, если у соседей внизу включен кофейный аппарат на восемь персон. По его словам, каждые сорок пять секунд этот автомат издает специфический щелчок, от которого вскипает мозг.Еще один пример: мой сосед по офису Джон Доу (да, это его настоящее имя, не буду вдаваться в подробности) — настоящий нерд. Он находит огромное облегчение в выполнении мелких специфических дел, которые в сумме складываются в нечто большее — хрестоматийный случай вышеупомянутого синдрома Аспергера. Джон как нельзя лучше подходит на роль программиста, который соединяет десятки тысяч строк убийственно скучного кода, чтобы изобразить удар хоккейной клюшки о шайбу.У меня как у нерда есть свои аутические проблемы: слабая форма прозопагнозии, или плохой памяти на лица. Мне трудно не только запоминать лица и имена, но и определять, когда человек доволен, а когда грустит. Не могу сказать, что мне нравится подобное качество.Оказывается, прозопагнозией в той или иной степени страдает большинство людей. Кто после двадцати пяти лет запомнит абсолютно все имена на вечеринке? Метод Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» сводится к тому, чтобы механически приучить себя к запоминанию лиц. Неприятно думать, что можно вызывать у людей приязнь и уважение лишь благодаря иллюзии, будто ты запомнил их имена. Неужели мы всего лишь тщеславные комки ДНК, которым легко польстить с помощью самой примитивной мнемотехники?Другие примеры последуют ниже, а сейчас давайте признаем все более очевидный научный факт: то, что мы называем «характером» и «личностью» — не столько духовные или космические состояния жизни, сколько общий эффект, создаваемый группами взаимопересекающихся мозговых дисфункций.Посмотрите на универсальный архетип «клоуна класса». Он смешной, его все любят, или он продвинулся дальше других по шкале расторможенное™? Середину спектра занимает большая часть общества. Сдвиньтесь чуть влево, и вы обнаружите людей «разговорчивых» или «смешных». Еще чуть влево, и вот вам клоун класса. Еще дальше — человек, который «не знает, когда заткнуться». Еще дальше — тот, кто говорит сам с собой, или страдает синдромом Туретта, одной из форм расторможенности Возможно, лепечущий идиот находится на дальнем конце этой шкалы.Ну а теперь вернемся в середину и сдвинемся в противоположную сторону. Мы обнаруживаем «неразговорчивого» человека. За ним следуют «застенчивые». Сдвинувшись еще правее, мы встретимся с «холодными», «одиночками» и «странными». На дальнем правом конце — Унабомбер, который злобствует, уединившись от людей в своей лачуге.Этими рассуждениями я хочу показать, что черты аутизма можно найти в обшей массе населения, хотя особенно часто микроаутизм встречается в компьютерной индустрии.Вот более простой пример нарушения нейропроцессов у нердов: кто-нибудь замечал, чтобы нерды в своей среде пользовались духами или дезодорантом? Скорее всего, нет. Хотя микроаутисты чаще встречаются среди мужчин, чем среди женщин, оба пола проявляют яркое неприятие запахов. Моя коллега Бри, пытаясь произвести впечатление на сноба-француза, надушилась на работу парижскими духами с отвратительным цветочным ароматом. Ее выгнали из офиса, забросав комками бумаги и антигалльскими высказываниями. Аналогично мои коллеги-нерды не переносят запах еды из «Макдоналдса» и называют ее Заразой. Самый худший запах, по их мнению, у приправленного сливочным маслом попкорна, приготовленного в микроволновой печи. Этот запах просачивается даже через дверь комнаты для перекусов. Несмотря на негласный запрет, один коллега по прозвищу Ковбой однажды в пятницу вечером сделал себе попкорн. Однако, вернувшись в офис, он обнаружил, что все его вещи исчезли. Ковбой поспешил отнести попкорн на кухню, где запечатал его в три пакетика. Когда он вернулся, вещи магическим образом вернулись.Любопытный аутистический сценарий отыгрывают еще два моих знакомых: бизнесмен Кам и менеджер отдела маркетинга Стив. Стив и Кам в медицинском и биологическом смысле лишены чувства юмора. Да, это так, они живут в мире без смеха. Наука утверждает, что отсутствие чувства юмора — тоже форма аутизма, вид социальной невключенности, который рано или поздно приводит к затворничеству.Я против того, чтобы считать скучных людей скучными. Им мешает микроаутизм, по-научному: «отсутствие социальной или эмоциональной отзывчивости». Так сложилось, что, начав работу в компании, Стив выражался на постном менеджерском диалекте, приправленном цитатами из популярной психологии. Однако под влиянием некоторых обстоятельств Стив пристрастился к героину. Став наркоманом, он приобрел чувство юмора и даже иронии. Теперь Стив не говорит стереотипным и полным штампов языком. С ним интересно общаться, но (не стану вдаваться в подробности) он вынужден скрывать свою новую личность от большинства сотрудников.У моей коллеги Бри другая форма микроаутизма. В ее случае аутизм как недостаток социальной или эмоциальной отзывчивости выражается в неутомимом поиске сексуальных приключений. Это не «Секс в большом городе»: после удачной охоты Бри утрачивает все социальные навыки. Иронично, что ей удалось прекратить микроаутистическое поведение, вступив в отношения с сорокалетним французом.Я не отношусь к пессимистам. По моему мнению, если проблема обнаружена, надо приложить усилия к ее решению. Итак, чтобы получить за это задание дополнительные баллы, я построила обнимательную машину.
У аутистов наблюдаются некоторые проблемы с сенсорными входами, нередко со звуковым. Так, мой парень, Итан, производит впечатление нейротипичного человека, но и у него проявляется специфический вариант аутизма, а именно гиперчувствительность. Его выводит из себя определенный диапазон звуковых частот. Если я нахожусь в ванной за закрытой дверью, а он в комнате смотрит по телевизору борцовский развлекательный марафон на максимальной громкости, стоит мне подрезать один-единственный ноготь на ноге обычными щипчиками, его нервная система начинает перегружаться. Итан кричит на меня: «Убери этот мерзкий звук!» Другой пример: Итан не может заснуть, если у соседей внизу включен кофейный аппарат на восемь персон. По его словам, каждые сорок пять секунд этот автомат издает специфический щелчок, от которого вскипает мозг.Еще один пример: мой сосед по офису Джон Доу (да, это его настоящее имя, не буду вдаваться в подробности) — настоящий нерд. Он находит огромное облегчение в выполнении мелких специфических дел, которые в сумме складываются в нечто большее — хрестоматийный случай вышеупомянутого синдрома Аспергера. Джон как нельзя лучше подходит на роль программиста, который соединяет десятки тысяч строк убийственно скучного кода, чтобы изобразить удар хоккейной клюшки о шайбу.У меня как у нерда есть свои аутические проблемы: слабая форма прозопагнозии, или плохой памяти на лица. Мне трудно не только запоминать лица и имена, но и определять, когда человек доволен, а когда грустит. Не могу сказать, что мне нравится подобное качество.Оказывается, прозопагнозией в той или иной степени страдает большинство людей. Кто после двадцати пяти лет запомнит абсолютно все имена на вечеринке? Метод Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» сводится к тому, чтобы механически приучить себя к запоминанию лиц. Неприятно думать, что можно вызывать у людей приязнь и уважение лишь благодаря иллюзии, будто ты запомнил их имена. Неужели мы всего лишь тщеславные комки ДНК, которым легко польстить с помощью самой примитивной мнемотехники?Другие примеры последуют ниже, а сейчас давайте признаем все более очевидный научный факт: то, что мы называем «характером» и «личностью» — не столько духовные или космические состояния жизни, сколько общий эффект, создаваемый группами взаимопересекающихся мозговых дисфункций.Посмотрите на универсальный архетип «клоуна класса». Он смешной, его все любят, или он продвинулся дальше других по шкале расторможенное™? Середину спектра занимает большая часть общества. Сдвиньтесь чуть влево, и вы обнаружите людей «разговорчивых» или «смешных». Еще чуть влево, и вот вам клоун класса. Еще дальше — человек, который «не знает, когда заткнуться». Еще дальше — тот, кто говорит сам с собой, или страдает синдромом Туретта, одной из форм расторможенности Возможно, лепечущий идиот находится на дальнем конце этой шкалы.Ну а теперь вернемся в середину и сдвинемся в противоположную сторону. Мы обнаруживаем «неразговорчивого» человека. За ним следуют «застенчивые». Сдвинувшись еще правее, мы встретимся с «холодными», «одиночками» и «странными». На дальнем правом конце — Унабомбер, который злобствует, уединившись от людей в своей лачуге.Этими рассуждениями я хочу показать, что черты аутизма можно найти в обшей массе населения, хотя особенно часто микроаутизм встречается в компьютерной индустрии.Вот более простой пример нарушения нейропроцессов у нердов: кто-нибудь замечал, чтобы нерды в своей среде пользовались духами или дезодорантом? Скорее всего, нет. Хотя микроаутисты чаще встречаются среди мужчин, чем среди женщин, оба пола проявляют яркое неприятие запахов. Моя коллега Бри, пытаясь произвести впечатление на сноба-француза, надушилась на работу парижскими духами с отвратительным цветочным ароматом. Ее выгнали из офиса, забросав комками бумаги и антигалльскими высказываниями. Аналогично мои коллеги-нерды не переносят запах еды из «Макдоналдса» и называют ее Заразой. Самый худший запах, по их мнению, у приправленного сливочным маслом попкорна, приготовленного в микроволновой печи. Этот запах просачивается даже через дверь комнаты для перекусов. Несмотря на негласный запрет, один коллега по прозвищу Ковбой однажды в пятницу вечером сделал себе попкорн. Однако, вернувшись в офис, он обнаружил, что все его вещи исчезли. Ковбой поспешил отнести попкорн на кухню, где запечатал его в три пакетика. Когда он вернулся, вещи магическим образом вернулись.Любопытный аутистический сценарий отыгрывают еще два моих знакомых: бизнесмен Кам и менеджер отдела маркетинга Стив. Стив и Кам в медицинском и биологическом смысле лишены чувства юмора. Да, это так, они живут в мире без смеха. Наука утверждает, что отсутствие чувства юмора — тоже форма аутизма, вид социальной невключенности, который рано или поздно приводит к затворничеству.Я против того, чтобы считать скучных людей скучными. Им мешает микроаутизм, по-научному: «отсутствие социальной или эмоциональной отзывчивости». Так сложилось, что, начав работу в компании, Стив выражался на постном менеджерском диалекте, приправленном цитатами из популярной психологии. Однако под влиянием некоторых обстоятельств Стив пристрастился к героину. Став наркоманом, он приобрел чувство юмора и даже иронии. Теперь Стив не говорит стереотипным и полным штампов языком. С ним интересно общаться, но (не стану вдаваться в подробности) он вынужден скрывать свою новую личность от большинства сотрудников.У моей коллеги Бри другая форма микроаутизма. В ее случае аутизм как недостаток социальной или эмоциальной отзывчивости выражается в неутомимом поиске сексуальных приключений. Это не «Секс в большом городе»: после удачной охоты Бри утрачивает все социальные навыки. Иронично, что ей удалось прекратить микроаутистическое поведение, вступив в отношения с сорокалетним французом.Я не отношусь к пессимистам. По моему мнению, если проблема обнаружена, надо приложить усилия к ее решению. Итак, чтобы получить за это задание дополнительные баллы, я построила обнимательную машину.
Что такое обнимательная машина? Это неуклюжее устройство из фанеры, деревянных брусов размером два на четыре и двух детских матрасиков. Устройство используется для оказания давления на тело без сенсорной перегрузки, возникающей, если человека обнимает другой человек. Это дешевый, комфортабельный и несексуальный способ вернуть нерду душевное равновесие и увеличить его производительность труда."
Коупленд Дуглас "Джей-Под (Jpod)"
А вы замечали что-то подобное у себя или своих друзей? :)
UPD В 1944 году Ганс Аспергер, австрийский психиатр, описал синдром детского аутизма – «аутическая психопатия». (С тех пор в честь австрийского ученого это заболевание так и называют – синдром Аспергера.) Лица с синдромом Аспергера обладают как минимум нормальным интеллектом, но нестандартными или слаборазвитыми социальными способностями. Чаще страдают этим нарушением мальчики.
Носители синдрома Аспергера распознают лица людей так же, как и любые прочие объекты. (В норме за распознавание лиц и предметов вообще отвечают разные участки мозга.) В результате человек не всегда может отличить по лицу даже хорошо знакомых людей. Очень часто аутизм сочетается с феноменальной памятью и потрясающей способностью к различного рода вычислениям, к счету.
Задним числом в аутисты записаны сэр Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн. Якобы по всем признакам – ярко выраженные обладатели синдрома Аспергера. Ну это, теперь так и останется загадкой истории. Недавние исследования американских специалистов показали, что за последние десять лет количество аутистов в мире увеличилось в 10 раз. Если раньше аутизм диагностировался у 4–5 детей на 10 тыс. человек, то сейчас – у каждого 110-го. Другими словами, почти каждый сотый ребенок рождается с теми или иными симптомами аутизма – может быть, самой загадочной психической патологией. Аутизм – это уже не какая-то там чума, оспа или грипп, не инфекционное заболевание; тут бери выше, вернее глубже: синдром Аспергера – генетическое заболевание.
Но, оказывается, и в случае с этой генетической пандемией без технологического спускового крючка не обошлось. Случаи аутизма чаще наблюдаются в регионах с хорошо развитой индустрией информационных технологий. Иследования ученых Кембриджского университета показывают, протестировав детей трех нидерландских городов – Утрехта, Харлема и Эйндховена. Вероятность развития аутизма выше у детей, родители которых задействованы в тех сферах, где от них требуется постоянная систематизация информации.
В Эйндховене хорошо развита индустрия информационных технологий – там находится Технологический институт, подразделения компаний Philips, ASML, IBM, Atos Origin. На долю этих компаний приходится практически треть рабочих мест в городе. На 10 тыс. школьников здесь было выявлено 229 случаев расстройства аутистического спектра, в то время как в Харлеме (центре цветоводства) – 84, а в Утрехте (городе железнодорожников) – 57.
Последовательность выстраивается следующая. Человек создает новые технологии, которые заставляют его менять свои привычки, а это, в свою очередь, вызывает пандемии новых заболеваний, которые меняют социокультурную систему общества, которая готовит почву для новых технологий… Круг замыкается и начинается новый виток спирали развития. И так до бесконечности. По крайней мере очень хотелось бы думать, что до бесконечности.
Складывается навязчивое впечатление, что нынешние представители вида Homo sapiens, уходящая натура. На смену приходит какое-то новое Человечество 2.0 – с другой психической, генетической и ментальной структурой. Самое забавное – мы сами, собственными руками и мозгами, подготовили это нашествие Homo sapiens 2.0.
Интернет уже изменил природу человеческой памяти: теперь мы запоминаем не само содержание информации, а «папку», в которой можно найти эту информацию. Как показали психологические эксперименты, проведенные Бетси Спэрроу из Колумбийского университета и Дэниэлом Уэгнером из Гарварда, если люди думают, что смогут вновь обратиться к сообщаемым им фактам, они склонны запомнить, где именно их искать, а не что именно содержит полученная информация. Этот эффект ученые называют «трансактивная память». Кстати, Дэниэл Уэгнер еще в 1985 году и предложил эту концепцию трансактивной памяти в своей статье 1985 года «Когнитивная взаимозависимость близких отношений». Тогда Уэгнер обнаружил, что при длительных отношениях в парах люди полагаются на память друг друга.
Есть люди, являющиеся экспертами в определенных вещах, и мы позволяем им оставаться таковыми, делаем их ответственными за определенную информацию. Интернет стал формой такой трансактивной памяти.
В одном из эксперементов участникам предлагали набор неких фактов. Половине людей предлагали при этом разложить получаемую информацию по «папкам», а другой говорили, что вернуться к сообщению после его получения будет невозможно. Как вы думаете, кто лучше запомнил содержание информации? Правильно – участники из второй группы, зная, что информация не будет доступна им позже, запомнили значительно больше.
А те, кто размещал полученные факты по папкам, не очень хорошо помнили суть сообщений, однако отлично запоминали, куда именно они помещали данные на конкретную тему. Кроме того, когда участникам экспериментов задавали сложные вопросы, они начинали думать о компьютерах. Отчет об этой работе опубликован в недавнем выпуске журнала Science.
Это показывает, что вещи, которые мы находим онлайн, мы стараемся хранить онлайн – на внешнем носителе. Другими словами, мозг человека уже становится придатком – хотя и весьма важным, поскольку в нем еще хранится какая-никакая «операционная система» и «поисковая машина», – сети Интернет. На горизонте замаячила каста новых специалистов – экспертов по навигации в внешней памяти.
Чтобы освободить человеческий мозг от навязываемой цивилизацией сложности, должен появиться новый профессиональный тип: менеджер знаний, пролагающий удобные пути в лабиринте сохраненного. До сих пор это интересовало почти исключительно ученых. Но в будущем повседневный спрос на географические карты знаний будет возрастать скачкообразно… Сети вдруг стали столь сложными, что их уже невозможно описать. Их легче использовать, чем объяснить.
Как знать, пандемия аутизма – не ответ ли это природы на очередное технологическое увлечение человечества?
Но письмо, как всякая новая техническая поддержка, ослабляет самого человека. Так, автомобиль вредит способности ходить. Письмо опасно, потому что предлагает людям окаменевшую душу, карикатуру на ум, минеральную память. Но в наши дни никто так не переживает из-за письма. Во-первых, мы знаем, что книга – это не способ присвоить чужой ум, наоборот, это машина для производства собственных мыслей. И, во-вторых, если когда-то память тренировали, чтобы держать в ней факты, то после изобретения письма ее стали тренировать, чтобы держать в ней книги. Книги закаляют память, а не убаюкивают ее.
Ситуация меняется буквально на наших глазах. С момента появления первого наскального рисунка и по 2005 год было создано столько же контента, сколько с 2005 по 2010 год. А с 2010 по 2012 год будет создано столько же контента, сколько с времен наскальной живописи до 2010 года. Человеку без какой-то трансактивной, внешней памяти не обойтись. И аутисты – пророки ее. Аминь. ©
А вы замечали что-то подобное у себя или своих друзей? :)
UPD В 1944 году Ганс Аспергер, австрийский психиатр, описал синдром детского аутизма – «аутическая психопатия». (С тех пор в честь австрийского ученого это заболевание так и называют – синдром Аспергера.) Лица с синдромом Аспергера обладают как минимум нормальным интеллектом, но нестандартными или слаборазвитыми социальными способностями. Чаще страдают этим нарушением мальчики.
Носители синдрома Аспергера распознают лица людей так же, как и любые прочие объекты. (В норме за распознавание лиц и предметов вообще отвечают разные участки мозга.) В результате человек не всегда может отличить по лицу даже хорошо знакомых людей. Очень часто аутизм сочетается с феноменальной памятью и потрясающей способностью к различного рода вычислениям, к счету.
Задним числом в аутисты записаны сэр Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн. Якобы по всем признакам – ярко выраженные обладатели синдрома Аспергера. Ну это, теперь так и останется загадкой истории. Недавние исследования американских специалистов показали, что за последние десять лет количество аутистов в мире увеличилось в 10 раз. Если раньше аутизм диагностировался у 4–5 детей на 10 тыс. человек, то сейчас – у каждого 110-го. Другими словами, почти каждый сотый ребенок рождается с теми или иными симптомами аутизма – может быть, самой загадочной психической патологией. Аутизм – это уже не какая-то там чума, оспа или грипп, не инфекционное заболевание; тут бери выше, вернее глубже: синдром Аспергера – генетическое заболевание.
Но, оказывается, и в случае с этой генетической пандемией без технологического спускового крючка не обошлось. Случаи аутизма чаще наблюдаются в регионах с хорошо развитой индустрией информационных технологий. Иследования ученых Кембриджского университета показывают, протестировав детей трех нидерландских городов – Утрехта, Харлема и Эйндховена. Вероятность развития аутизма выше у детей, родители которых задействованы в тех сферах, где от них требуется постоянная систематизация информации.
В Эйндховене хорошо развита индустрия информационных технологий – там находится Технологический институт, подразделения компаний Philips, ASML, IBM, Atos Origin. На долю этих компаний приходится практически треть рабочих мест в городе. На 10 тыс. школьников здесь было выявлено 229 случаев расстройства аутистического спектра, в то время как в Харлеме (центре цветоводства) – 84, а в Утрехте (городе железнодорожников) – 57.
Последовательность выстраивается следующая. Человек создает новые технологии, которые заставляют его менять свои привычки, а это, в свою очередь, вызывает пандемии новых заболеваний, которые меняют социокультурную систему общества, которая готовит почву для новых технологий… Круг замыкается и начинается новый виток спирали развития. И так до бесконечности. По крайней мере очень хотелось бы думать, что до бесконечности.
Складывается навязчивое впечатление, что нынешние представители вида Homo sapiens, уходящая натура. На смену приходит какое-то новое Человечество 2.0 – с другой психической, генетической и ментальной структурой. Самое забавное – мы сами, собственными руками и мозгами, подготовили это нашествие Homo sapiens 2.0.
Интернет уже изменил природу человеческой памяти: теперь мы запоминаем не само содержание информации, а «папку», в которой можно найти эту информацию. Как показали психологические эксперименты, проведенные Бетси Спэрроу из Колумбийского университета и Дэниэлом Уэгнером из Гарварда, если люди думают, что смогут вновь обратиться к сообщаемым им фактам, они склонны запомнить, где именно их искать, а не что именно содержит полученная информация. Этот эффект ученые называют «трансактивная память». Кстати, Дэниэл Уэгнер еще в 1985 году и предложил эту концепцию трансактивной памяти в своей статье 1985 года «Когнитивная взаимозависимость близких отношений». Тогда Уэгнер обнаружил, что при длительных отношениях в парах люди полагаются на память друг друга.
Есть люди, являющиеся экспертами в определенных вещах, и мы позволяем им оставаться таковыми, делаем их ответственными за определенную информацию. Интернет стал формой такой трансактивной памяти.
В одном из эксперементов участникам предлагали набор неких фактов. Половине людей предлагали при этом разложить получаемую информацию по «папкам», а другой говорили, что вернуться к сообщению после его получения будет невозможно. Как вы думаете, кто лучше запомнил содержание информации? Правильно – участники из второй группы, зная, что информация не будет доступна им позже, запомнили значительно больше.
А те, кто размещал полученные факты по папкам, не очень хорошо помнили суть сообщений, однако отлично запоминали, куда именно они помещали данные на конкретную тему. Кроме того, когда участникам экспериментов задавали сложные вопросы, они начинали думать о компьютерах. Отчет об этой работе опубликован в недавнем выпуске журнала Science.
Это показывает, что вещи, которые мы находим онлайн, мы стараемся хранить онлайн – на внешнем носителе. Другими словами, мозг человека уже становится придатком – хотя и весьма важным, поскольку в нем еще хранится какая-никакая «операционная система» и «поисковая машина», – сети Интернет. На горизонте замаячила каста новых специалистов – экспертов по навигации в внешней памяти.
Чтобы освободить человеческий мозг от навязываемой цивилизацией сложности, должен появиться новый профессиональный тип: менеджер знаний, пролагающий удобные пути в лабиринте сохраненного. До сих пор это интересовало почти исключительно ученых. Но в будущем повседневный спрос на географические карты знаний будет возрастать скачкообразно… Сети вдруг стали столь сложными, что их уже невозможно описать. Их легче использовать, чем объяснить.
Как знать, пандемия аутизма – не ответ ли это природы на очередное технологическое увлечение человечества?
Но письмо, как всякая новая техническая поддержка, ослабляет самого человека. Так, автомобиль вредит способности ходить. Письмо опасно, потому что предлагает людям окаменевшую душу, карикатуру на ум, минеральную память. Но в наши дни никто так не переживает из-за письма. Во-первых, мы знаем, что книга – это не способ присвоить чужой ум, наоборот, это машина для производства собственных мыслей. И, во-вторых, если когда-то память тренировали, чтобы держать в ней факты, то после изобретения письма ее стали тренировать, чтобы держать в ней книги. Книги закаляют память, а не убаюкивают ее.
Ситуация меняется буквально на наших глазах. С момента появления первого наскального рисунка и по 2005 год было создано столько же контента, сколько с 2005 по 2010 год. А с 2010 по 2012 год будет создано столько же контента, сколько с времен наскальной живописи до 2010 года. Человеку без какой-то трансактивной, внешней памяти не обойтись. И аутисты – пророки ее. Аминь. ©
Комментариев нет:
Отправить комментарий